ОТКРОВЕНИЕ СТАЛИНА от 24.01.2016г.
(продолжение)
Часть 4. О ВЛАСТИ, ВРАГАХ НАРОДА И СМЕРТИ.
А еще очень обидно видеть, как вы все перевернули с ног на голову и всех преступников превратили в «жертв репрессий». Да, расстрелы были. И лагеря. Но почему вы решили, что это были не враги народа?
Для начала давайте разберемся, кого в тот период времени мы должны были считать «народом». Вы думаете, что только тех, кто принял наши идеи, вступил в ряды нашей партии или проявил активное сочувствие советской власти? Тогда вы ошибаетесь.
До определенного времени настроения или мысли отдельных личностей или даже целых групп населения не интересовали нас настолько, чтобы мы ставили себе целью их полную ликвидацию. Тогда мы шли на любые контакты и компромиссы. Единственное, что от них требовалось – не вредить, не мешать выполнению поставленных партией задач.
А главной задачей было преодоление разрухи и голода, полный разгром всех бандитских формирований, которые не прекращали терроризировать всю страну. Поэтому все, кто помогал нам в решении этих задач, кто вступал в ряды Красной армии, кто отдавал последнее, чтобы накормить голодающие города, шел работать на заводы, в школы, в больницы и многое другое – вот они и были тогда нашим народом. Невзирая на национальность, происхождение и прошлую жизнь.
Я не снимаю с себя вину за перегибы в сложный период становления советской власти и укрепления Советского государства, но никто, и я тоже, не мог контролировать все процессы, которые шли в отдаленных губерниях и на национальных окраинах. Мне долгое время докладывали только о победном шествии и больших успехах. Наверное, старались угодить. Когда же правда начала вскрываться, то я ужаснулся – оказалась, что советская власть стоит на зыбком песке и все глубже в него погружается!
Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, сотни других, тайные и открытые общества и партии, террористические группы, шпионаж и предательство на всех уровнях – это только в столицах! А на местах…Едва ли не каждый более-менее крупный начальник чувствовал себя князьком и мог объявить о «независимости», о создании собственной «свободной республики». Да так и было. И каждый имел свою вооруженную армию, которая подчинялась только ему!
Вопрос стоял один – будет ли существовать советская власть вообще или все придется начинать сначала. Да-да, мы стояли у пропасти. Вот тогда и началось то, что вы называете «репрессиями», а я считаю борьбой за советскую власть!
Я не могу назвать точное число «репрессированных», но считаю, что таковыми можно называть только невинно осужденных, оклеветанных или попавших под чрезмерное усердие начальствующих органов на местах. Впоследствии мы старались реабилитировать этих людей и вернуть на прежние должности. Это правда. Но их не так-то и много. Во всяком случае, не те «миллионы», о которых говорите вы.
А остальные? Вы, что, считаете, что следователи не в состоянии отличить ошибку или простой сбой в производстве военной техники от умышленного саботажа?! Или поджог склада, где была собрана вся техника целой области перед распределением ее по колхозам – это детская шалость? А ведь технику мы с трудом покупали за границей. Что-то никто особо не торопился нам помогать, а вот мешали эти «невиновные» с большим рвением! И таких случаев тысячи! И я еще не говорю о невероятном по размаху воровстве и взяточничестве – многие ждали, что скоро советской власти придет конец и хотели вернуться в капитализм богатыми или очень богатыми. Тоже «жертвы репрессий»?
А армия? Это в вашем кино в армии сплошная дисциплина, порядок и умные отцы-командиры, а действительность была совсем другой, паршивой. Теперь, когда крупномасштабные армейские выступления происходили все реже и реже, а роль армии становилась менее важной и заметной, вот тут-то и вылезла сущность некоторых военачальников. Многие просто хотели постоянно воевать и неважно с кем. Не буду называть фамилии — вы и так их знаете. Нападения на села и деревни, грабежи и мародерство, пьянство командного состава (про солдат я даже и говорить не хочу), отказ от расформирования частей и разоружения, массовые драки с применением оружия, самовольные расстрелы и издевательства над местным населением, неподчинение командирам, дезертирство целыми частями, сколачивание банд — сплошные «невиновные» и «репрессированные»!!! Тухачевский, которого вы тут обожаете, вообще готовил государственный переворот и себя в роли диктатора, а потом и царя. И это доказано! Тоже «жертва»?
А теперь соедините все эти «кусочки» в полную картину и вы увидите, какой была обстановка в стране!
Но самое страшное и непростительное – это шпионаж. Когда Ленин объявил НЭП, то к нам сразу приехало большое количество иностранцев. Одни, действительно, ехали посмотреть и помочь исторически новому государству. Но таких, увы, было меньшинство. Основная масса приезжающих иностранцев имела вполне определенные цели – формирование враждебных советской власти общественных кругов, их обеспечение денежными и прочими средствами для подпольной деятельности, вывоз материальных ценностей за границу, другая подрывная работа и, главное — шпионаж. Тут упор делался на подготовку и внедрение в высшее руководство партии и государственных органов. Все это есть в докладах ВЧК/НКВД — можете почитать сами. Там чистая правда!
Одной из отрицательных черт Владимира Ильича было какое-то просто патологическое преклонение перед европейскими странами. Наверное, на такое его мировоззрение повлияла, в первую очередь, его мать. Но и долгая эмиграция в Европе тоже не прошла бесследно, особенно если учитывать, что его там принимали весьма гостеприимно, обеспечивали всем необходимым, давали крупные суммы денег. Для Ленина любой иностранец был заведомо порядочным и честным человеком. Он не верил, что европеец или американец может быть ему врагом, он охотно встречался с ними и делился планами на будущее. И никакие доводы ни Дзержинского, ни членов ЦК на него не действовали.
Так вот, Ленин лично запретил чинить любые препятствия иностранным гражданам, не разрешалось их проверять, обыскивать их самих и их жилье, им было позволено свободное передвижение по всей стране. Более того, советские граждане были обязаны оказывать им всякую помощь, рассказывать и показывать достопримечательности. И этот запрет действовал и после его смерти. Дорого нам это обошлось…
Не знай я Ленина лично, то, вполне вероятно, заподозрил бы его в работе на иностранные государства – уж больно много он болтал лишнего..
Конечно, богатым и хорошо одетым иностранцам ничего не стоило разговорить нищих и полуголодных людей, но чаще в их сети попадались либерально настроенные, но неудовлетворенные своим положением представители интеллигенции. Российская интеллигенция всегда отличалась неуемной страстью болтать о том, что знает и чего не знает. И всегда с надрывом, с соплями, в трагических тонах и позах. И это делало ее легкой добычей для любых авантюристов и спецслужб. К сожалению.
Все наши новые разработки, их чертежи, размещение воинских частей, планы правительства и партии становились известными врагу раньше, чем самому правительству. К счастью, Ленин тогда уже умер, но, к сожалению, умер и Дзержинский. Но все равно партия начала серьезную чистку в своих рядах, в органах управления, в армии. Но опоздали!!!
Вы думаете, что заслуженных военачальников я просто так отстранял, из зависти, плохого характера или как «честных борцов против сталинской диктатуры»? Нет, малейшего подозрения было достаточно, чтобы началось расследование. А подозрения возникли повсеместно. Были и доносы, но их всегда проверяли.
Те события, которые произошли перед войной и в первые ее дни иначе, как предательством, объяснить нельзя! Почему вдруг весь командный состав приграничных гарнизонов оказался в отпуске? Почему из воинских частей было вывезено старое оружие, а новое не подвезено? Почему гарнизоны не были обеспечены горючим и не были эвакуированы семьи, хотя такой приказ был? Почему военные самолеты оказались сконцентрированы на больших аэродромах, которые были уничтожены в первые же часы войны? Почему многие железные дороги, по которым должны были идти военные эшелоны, оказались в ремонте? И таких «почему» сотни!!!
Теперь о вероломном нападении 22 июня 1941г. Я не отдавал приказа о том, чтобы пограничники совсем не реагировали на провокации со стороны фашистов – я говорил только о мелких провокациях. Я даже и представить себе не мог такую преступную глупость как оставление без командиров и оружия границы, за которой только и ждут приказа к выступлению огромные и хорошо вооруженные полчища!
За кого вы меня принимаете??? Я уже столько лет был у власти, прошел революции, не одну войну, а тут вдруг ума лишился и Гитлеру поверил?!
Еще одна ваша выдумка – якобы я, получив известие о нападении Германии, несколько дней был в таком расстройстве и панике, что не мог принимать решения, и за меня это делал Молотов. Очередная ложь. Я действительно был в шоке, но неожиданностью для меня стало не нападение, а полная неподготовленность войск к его отражению и слишком быстрое продвижение немцев вглубь страны – мне ведь предоставляли совсем другие отчеты о состоянии армии. А что Молотов выступил вместо меня по радио, так это понятно – я бы не смог сдержать эмоции, а лишнего в этих обстоятельствах говорить нельзя, иначе с паникой не справиться.
Вот теперь и вернемся к понятию «врага народа», что вас так сильно возмущает. В войну народ – это те люди, которые за Родину жертвуют свои и чужие жизни; которые надрываются у станков и на полях; которые до обмороков ломают головы, изобретая новое оружие и технику; которые пишут газетные и листовочные статьи, поднимающие дух и дающие новые силы; которые отлавливают и расстреливают всякую сволочь, прячущуюся от окопов и грабящую мирное население… Это война. Здесь не может быть митингов и разнобоя мнений.
Так были или нет «врагами народа» эти военачальники, шпионы, наводчики, вредители, воры, каратели и просто трусы??? Вам это все еще не понятно? Если для вас это «безвинные жертвы сталинского террора», тогда мне понятно, почему вы разграбили и уничтожили СССР – вы такие же!!! Для вас сейчас любой, кто требует выполнения законов и дисциплины, является тираном, душителем свободы и палачом!
Теперь еще об одной болезненной теме – депортации отдельных групп населения и целых народов.
Да, это была страшная, часто несправедливая, но необходимая в тот период мера защиты советской власти. Если бы мы не отселили к тому времени казаков, некоторые кавказские народы, а также православных и иных священников, то советская власть могла бы рухнуть еще до войны, а во время войны нам пришлось бы сражаться не только с Германией и ее союзниками, но и со многими внутренними, затаившимися врагами. Обиженных было много.
Я не уверен, что мы бы в этом случае одержали победу, скорее всего СССР был бы уничтожен. Однако, после войны мы планировали реабилитацию этих народов (но не отдельных врагов!) и постепенное возвращение всех, кто захочет, на прежние места жительства. Просто я не дожил до этого времени, что и дает вам возможность самим придумывать мои поступки.
Другая ваша «больная тема» — евреи. Очередная ваша выдумка – мои планы о переселении всех евреев на Дальний Восток. Опять все перевираете. Наши планы были совсем другие и более полезные для страны.
Сразу после образования Израиля мы поняли, что это государство не будет искать сближения и дружбы с СССР, поэтому вполне вероятно внутреннее сопротивление и откровенный саботаж со стороны советских евреев и их родственников, которые, конечно же, захотели бы уехать в Израиль. Еще в 34-м году мы образовали Еврейскую автономную область, куда потом и собирались переселить тех евреев и членов их семей, которые были репрессированы и уже находились в Азии, в Сибири и на Дальнем Востоке. Только их. После разгрома Японии и установления в Китае власти товарища Мао Цзэдуна нам было просто необходимо укреплять и развивать приграничные территории. Странно, что вы это не понимаете.
Политика вообще и особенно политика в строительстве нового государства — очень скользкая и грязная вещь. Потому, что постоянно приходится наступать на чьи-то головы. Иногда это далеко не худшие головы, но которые почему-то не желают понимать, что в данный момент эта самая голова могла бы и помолчать. А поговорить можно и потом, в другое и более подходящее время. Причем это лучше и для самой головы. Это я о Кирове.
Я ведь никогда не отказывался от критики в свой адрес, но только без посторонних ушей, которые наверняка и поймут все не так, и переврут смысл разговора. Я не Бог и могу ошибаться, принимать неверные решения. Так помогите мне понять мою ошибку, но так, чтобы это не роняло мой авторитет перед партией и народом. Для них я должен быть непогрешимым и всезнающим, даже если я слышу об этом в первый раз. Народ не должен сомневаться в своем вожде, не должен видеть его слабым – это истина! А уж глупым и пьяным — тем более. Вы меня поняли.
А ведь абсолютно правильные решения, причем самые разумные и неотложные, в процессе их спускания вниз к исполнителям, очень часто искажаются до такой степени, что становятся глупыми, непрофессиональными или даже вредными. В этой управленческой цепочке, к сожалению, полно лентяев, людей малообразованных и просто откровенных дураков и вредителей. А сколько таких, которые, получив указ или постановление, сразу начинают подгонять их под свои интересы, для своей выгоды – и народ, получая такие кошмарные результаты управления, перестает верить партии! И ничего сделать невозможно – они научились хорошо приспосабливаться, политически грамотно выступать на собраниях, не подкопаешься.
———///////————-
Много споров идет о моей смерти, умер ли я сам или кто-то помог мне уйти в мир иной. Было только два человека, которые действительно могли решиться на убийство – Берия и Хрущев.
Лаврентий Берия. Я его высоко ценил — он человек сильного характера, смелый, не боящийся препятствий, решительный, но и прекрасный исполнитель. Кроме того, он умен и обладает силой гипнотического воздействия. Его даже Мессинг за это уважал. О Берии у вас тоже много нафантазировано – этакое пьющее кровь чудовище! Думаю, что тут сыграли роль его очки – они производили на многих жутковатое впечатление.
Зная его деловые качества и фанатичную преданность партии, я видел в нем своего преемника. После Победы я обратил внимание, что здоровье мое пошатнулось – появились головокружения, ночью я стал часто задыхаться, появились сильные боли в затылке. Наверное, сказалось перенапряжение нервное и физическое, ведь мне приходилось работать сутками без отдыха. Жаловаться я не привык, но Лаврентий знал обо всех моих недомоганиях больше, чем врачи.
После одного очень откровенного разговора, в котором он изложил мне свое видение мироустройства, я понял, что Берию ни при каких условиях к высшей партийной и государственной власти допускать нельзя! Не надо было ему это говорить, но я не сдержался. А потом стало ясно, что долго ждать моей смерти он не станет. Лаврентий мечтал не просто о власти, он желал власти абсолютной. И уже претворял свои планы в жизнь — он устранял тех, кто реально мог ему помешать, обвиняя их в предательстве и шпионаже. Фактически он уже оттеснял и меня от власти, а у меня уже не было сил с ним бороться. В последний год у меня вообще было мало реальной власти. Что, не знали?
Никита Хрущев. Ничтожество, которое переросло в чудовище. Я даже сначала вообще не воспринимал его всерьез, настолько он был всегда труслив и угодлив. Но он был очень исполнительным. Дав ему какое-нибудь поручение, я был спокоен – Никита все сделает в лучшем виде. Особенно хорошо он проявил себя в «украинском вопросе», за что и получил правительственную награду.
Скажу честно, мы всегда опасались русского национализма. С любым другим мы легко справлялись, но русский нас бы задушил! Поэтому русский народ предполагалось поделить на части и постепенно растворить в культуре национальных республик. Ленинская идея, которую развил Луначарский и первым начал претворять в жизнь именно Хрущев в УССР.
К счастью, мы не успели ее полностью реализовать, и я до сих пор удивлен, что этот полуразгромленный народ стал воевать за советскую власть! Хотя у русских обостренное чувство родины – скорее всего, они воевали бы в любом случае.
Хрущев также хорошо разбирался в военном деле и всегда давал правильные советы. Особой образованности у него не было, но мы почти все были такими же. Когда произошла эта скверная история с его сыном, я на уступки не пошел – это был бы очень дурной пример. Но, привыкнув видеть в нем только послушного трудягу, я пропустил момент, когда он изменился. В нем появилась какая-то уверенность, жесткость, непримиримость. Он стал чаще выступать с докладами или просто высказывать свое мнение, причем в довольно резкой форме. Мне это понравилось, и я стал ближе с ним общаться. Меня предупреждали, что Хрущев меня ненавидит, но что он мог мне сделать тогда?
Да, он мне отомстил – «разоблачение культа личности» прозвучало громко, но мало кто ему по-настоящему поверил, партийцы просто приспособились к «новой метле». И скинули его при первой возможности.
Теперь о Крыме. У партии никогда не было планов передачи Крыма в УССР – это хрущевская самодеятельность.
Я пытался понять, зачем он это сделал — ведь в этом не было никакой необходимости. Но потом я кое-что вспомнил. Когда Ялтинская конференция уже заканчивалась, мне поступило неожиданное предложение. Оно было неофициальным и неправдоподобным, поэтому я отнесся к нему как к веселой шутке. Меня спросили, как я отнесся бы к обмену Крыма на контроль СССР над проливами Босфор и Дарданеллы. Это меня развеселило, и разговор на эту тему больше не возникал. А может и Никите позже предлагалось нечто подобное? Это мои предположения и их не стоит принимать всерьез.
Но все же я Хрущеву очень благодарен – за то, что мое тело было вынесено из Мавзолея и по-человечески захоронено! Он-то думал, что унижает меня, уничтожает память обо мне… Сейчас, когда я оказываюсь в Мавзолее и вижу то, что осталось от Ленина, когда я наблюдаю, как рассматривают это тело посетители, слышу, как они обсуждают его, то, честное слово, радуюсь, что я не лежу там рядом!!!
Лучший способ уничтожить человека и память о его делах – это превратить его мертвое тело в музейный экспонат и выставить на всеобщее обозрение. И на общее посмешище! Так что, Ленина уже и нет, а я есть и буду! Когда меня провожали в последний путь, миллионы людей по всему миру плакали, и я сам видел, что эти слезы были искренними. Разве так плачут о «тиране и палаче»? Нет, так плачут только о потере самого любимого человека. Это вам наука!
Так убили меня или нет? Ночью у меня произошел сильный приступ, который еще и отнял у меня возможность говорить. По-моему, врачи так и не разобрались, что произошло, а я уже не мог рассказать сам. Поэтому расскажу сейчас – может быть, найдется настоящий специалист и поставит правильный диагноз.
Ночью вдруг резко сдавило грудь изнутри. Легкие перестали раздуваться, а превратились в жесткий, негнущийся, раскаленный лист железа. Рот раскрываю, а вздохнуть не могу – боль страшная, дикая! Потом немного отпустило, но боль перешла в сердце. Я попытался встать и добраться до стакана с водой, но упал и больше не мог подняться. Потом как взрыв гранаты в голове. Не могу сказать, сколько времени я пролежал на полу – никто не приходил. Потом стали заглядывать люди, но сразу убегали. Знаю, что это не врачи – никто даже близко не подошел. А потом пришел Поскребышев, затем Лаврентий. Он наклонился надо мной и долго меня разглядывал, потрогал руки, посмотрел в глаза. Улыбнулся и ушел. Врачи появились не скоро. Или мне это только показалось… И как вы думаете – сам я умер или меня убили???
Я передал вам великую страну, такую, какой она никогда не была. И где она теперь, после ваших стараний? И вы же меня называете чудовищем, убийцей, палачом…А вы тогда КТО?»
—————————————————————-
Вот и все…Дух Сталина вдруг резко прервал монолог и ушел. Чувствовалось, что он очень устал, расстроен и даже взвинчен. Жаль, что он не разрешил мне задавать вопросы, а их-то у меня скопилось очень много. Мне показалось, что он все-таки не был честен до конца. Как–нибудь попробую еще раз с ним поговорить, но уже в виде беседы, а не монолога.
Многое для меня оказалось новым. Не события, конечно, а его видение этих событий сквозь призму правителя государства, которое находится в состоянии войны, разрухи и санкций.
Да…история любит повторяться, вот только трагедией ее делают обстоятельства, но в фарс, похоже, мы превращаем ее сами.
Сейчас личность Сталина препарируется на всех уровнях покруче, чем лягушка в руках неумелого школьника, а что мы о нем действительно знаем и от кого? Мы видим Сталина таким, какой он в фильмах, хронике, на плакатах, картинах. С вечной трубкой в зубах, с насмешливой и хитроватой улыбкой, всегда спокойного, всегда одинакового.. Мы знаем о нем то, что разрешает нам знать каждая новая эпоха. И это знание всегда субъективно.
А вот мысли его, настроения, сомнения, страхи, боль, обиды…Откуда нам их знать? Мы видим такую же «мумию», как и та, что лежит в мавзолее, нам невыгодно видеть в Сталине человека, ведь тогда рухнут многие привычные штампы.
Воспоминания, мемуары… Полной объективности тут быть не может. Я не говорю уже о современных «расследованиях» и свежеиспеченных «документах», якобы неожиданно найденных и, конечно, подтверждающих все обвинения против Сталина.
А что есть мемуары и воспоминания? Это всего лишь личное мнение и впечатления конкретного человека об отрезке его собственной жизни. И это мнение может меняться не один раз.
Иными словами, если эта жизнь прошла удачно, не было серьезных конфликтов и потерь, но были успехи, приобретения и карьерный рост, то и воспоминания об этом периоде у людей вполне положительные. И Сталин, бывший тогда у власти, тоже достойный, мудрый и сильный человек, заботившийся о своем народе и о процветании страны. И это правда, т.к. ее излагает участник и свидетель той эпохи – он жил так.
Но если человек попал «в жернова» государственной машины, которая смяла его как ненужный мусор и выбросила на помойку, не считаясь с тем, что это живой человек, то, конечно, его воспоминания будут совсем иными – он будет вспоминать только зло, поскольку все доброе у него насильно отняли. И это тоже будет правдой! Но это его правда, лично его.
А если он сам спровоцировал себе такую жизнь? Ведь и отпетые преступники, проведшие десятки лет за решеткой, тоже имеют свои воспоминания и свою правду. И все эти «правды» всегда будут полярными и непримиримыми.
А мы с вами не знали ни одной из этих «правд», и слава Богу! Так зачем же мы не только присоединяемся к чужой точке зрения, но и пытаемся напялить ее на себя, пофантазировать об эпохе, в которой мы не жили, о которой не имеем своих, собственных воспоминаний и которая в любом случае была тяжелее, страшнее и величественней, чем мы можем себе представить?!
Дух Сталина ушел, а я до сих пор всей кожей чувствую его отчаяние, обиду и разочарование. Как он там сказал – думайте головой, раз такие умные…..
Хотя это был всего лишь ДУХ, а кто же осудит духа….
Получено 24-28.01.2016г.
Опубликовано 18-27.02.2018г. Москва